Французский философ и историк культуры Мишель Фуко писал, что психиатрические лечебницы, так же как и школа, университет, общесоматическая больница и армия, — орудие контроля, воспитания и обучения членов общества. Карательная психиатрия — предельное воплощение этой идеи: её основная цель — уничтожать человека физически и духовно за его убеждения, политическую и общественную деятельность, противоречащие официальной государственной идеологии. Карательная психиатрия в той или иной форме существует в разных странах, однако в Советском Союзе в 1960-1990 годы она стала, наряду с тюремным и лагерным заключениями, инструментом борьбы с людьми, несогласными с официальной политикой КПСС, инакомыслящими.

Зачем нужна карательная психиатрия? Почему некоторых людей не просто сажали в лагерь, а помещали в психиатрическую больницу?

Причиной помещения в позднем Советском Союзе психиатрическую больницу чаще всего была не душевная болезнь, а гражданская позиция. Людей объявляли сумасшедшими на том основании, что они организовали подпольные организации, распространяли самиздат, выходили на демонстрацию протеста, как Наталья Горбаневская, пытались незаконно выбраться за границу, как Николай Крючков, сын известного советского киноактера. Владимир Буковский в 1963 году впервые попал в тюрьму за участие в поэтических встречах у памятника Маяковскому и распространение самиздата. Из тюрьмы его отправили на психиатрическую экспертизу в Московский институт судебной психиатрии им. Сербского, где ему был присвоен диагноз "вялотекущая шизофрения", после чего диссидент провел три года в Ленинградской СПБ (Специальной психиатрической больнице). Там же в это время находился генерал Петр Григоренко, бывший партийный деятель, разочаровавшийся в Советской власти. С точки зрения властей, принудительная госпитализация инакомыслящего имела ряд преимуществ перед заключением в лагерь:

А. Пребывание в психиатрической больнице, в отличии от заключения, было бессрочным — оно позволяло изолировать диссидента от общества до тех пор, пока он не "излечится", то есть не откажется от своих убеждений. Например, Виктор Файнберг, один из участников августовской демонстрации 1968 года, провел в Ленинградской СПБ 4 года, Валерия Новодворская в общей сложности провела в различных психбольницах 3,5 года, в одной из самых страшных СПБ — Сычевской — люди находились по 7–8 лет.

Б. Диагноз и признание человека недееспособным дискредитировало его слова и поступки. Считалось, что против "самой гуманной власти в мире" выступать может только сумасшедший. Владимир Буковский пишет в своих мемуарах:

В. Помещение в психбольницу избавляло КГБ от необходимости добиваться от диссидентов признания их вины. Прибегать к пыткам, как в сталинские времена, было уже запрещено. Выпускать же на суд нераскаявшегося диссидента, особенно если он был личностью заметной, было неудобно.
Г. Помещение в психбольницу позволяло изолировать человека в любой момент, иногда профилактически — еще до открытого выступления против власти. Наряду со специальными психиатрическими больницами диссидентов помещали и в обычные психбольницы. Так, например, произошло с Геннадием Шимановым, который относился к Советской власти лояльно, однако был православным и занимался религиозной философией. В февраля 1969 года он получил повестку из районного психдиспансера, отказался туда явиться, после чего был принудительно госпитализирован в больницу им. Кащенко. Ещё семь лет назад, в 1962 году, Шиманов лег на несколько месяцев в ПБ им.Ганнушкина по собственной инициативе (чтобы не думать о быте и читать книги), и там он впервые с тем, что его веру воспринимают как сумасшествие:

"Лечили" Шиманова от православия инсулиновым шоком.

Куда бы предпочли попасть, если бы были диссидентом — в лагерь или в психиатрическую больницу, и почему?

Условия содержания в СПБ чаще всего были чудовищными — два раза в день кормили жидким супом и кашей, заставляли смотреть отвратительно снятые пропагандистские советские фильмы, издевались над больными морально и физически. Лечение заключалось в насильственном вкладывании в большой дозировке сильных психотропных веществ (галоперидола, инсулина, аминазина), отрицательно влияющими как на физическое, так и на психическое состояние политзаключенных, не применяя при этом специальных корректоров для снижения действия этих лекарств, практиковали, кроме этого влажную укрутку (оборачивание "больного" в мокрое полотенце и оставление его в нем на несколько часов, до тех пор, пока полотенце не высохнет и не вопьётся в кожу), насильственную трудотерапию в портняжных, швейных, ткацких мастерских и т.к. называемую "стенотерапию", т.е. почти тюремное заключение больного в карцере с четырьмя белыми стенами на неопределенный срок.

Один из таких методов "лечения" вспоминает в интервью с Соломоном Волковым Иосиф Бродский:

Про укрутку в Ленинградской СПБ вспоминает также и Владимир Буковский:

Обобщая все сказанное выше, можно заключить, что карательная психиатрия служила двум главным целям. Первая — стигматизация инакомыслящего, дискредитация его гражданской деятельности и убеждений. Вторая цель состояла в том, чтобы сломать человека физически и духовно: советская психиатрическая лечебница, антигуманная по самой своей природе, применяла к пациентам пыточные методы лечения. Таким образом, квалифицируя инакомыслящего как душевнобольного, власть фактически получала возможность применять к нему пытки, которые уже были запрещены в пенитенциарной системе.